Я плохо соображал, о чём она говорит и чего от меня хочет, поэтому всё за меня делал Сутягин. Он приволок моё тело в контору, совместно с новоявленной докторшей, выгнал оттуда всех посетителей и работников, затем придвинул широченный стол к одной из стен и положил меня на него, сунув под голову папку с бумагами.

Затем тётка долго принимала решение, как мне помочь, потому что по её прикидкам, температура у меня была, не меньше сорока градусов. Она перечисляла разные варианты лечения, а сержант, стоя рядом со мной, только пожимал плечами и отвечал:

- Нету у нас такого.

Слушал я, всё о чём они говорили, машинально, просто потому, что ещё слышал. И также машинально, обрадовался, когда сержант радостно выкрикнул:

- Уксус есть! Я его на складе видел, пару бутылок точно найдётся.

- Тогда тащи быстрее, сколько найдёшь всё забирай и простынь ещё надо или материю какую, по тоньше только.

На этих словах я скорее всего заснул, потому что стало темно и тихо.

Глава 6

Со всех сторон толкаются, ноги отдавили, даже задний карман умудрились порвать. Но не смотря ни на что я всё таки добрался до прилавка и сделал заказ, здоровенной девице с конопатым лицом и маленькими, похожими на пуговицы, кругленькими глазками.

- Девушка три пива пожалуйста и три шашлыка, если можно побыстрее.

Продавщица заигрывающе посмотрела на меня, кокетливо поправила колпак на голове, затем достала из холодильника три бутылки пива, тут же покрывшихся огромными каплями воды, чуть ли не струями стекающими на белую скатерть, покрывающую прилавок. Сняла с мангала огромный шампур и сдёрнула с него розовые куски сочного мяса, покидав их на пластиковую тарелку. Затем взвесила её содержимое на старых, местами ржавых весах и глядя в голубое небо, прикрывая пухлой рукой глаза от яркого солнца, в уме произвела калькуляцию, ознакомив и меня с произведёнными подсчётами:

- С вас сорок две тысячи пятнадцать рублей.

Мозг пытаясь переварить услышанное, закипел и не в силах понять происходящее, с помощью голосовых связок, языка и рта выдал своё возмущение:

- Помилуйте, любезная, откуда таки цены?

Но толстуха невозмутимо смотрела на меня, своими пуговками и молча ждала, когда я с ней рассчитаюсь. Таких денег у меня нет, да и никогда не было. Не понимая, как быть дальше, обратился к рядом стоявшему мужчине:

- Товарищ, вы же всё видели, она явно меня общитала?

Но он тоже не обратил на мой вопрос никакого внимания, а лишь стоял и ухмылялся. Тогда я заявил, гордо подняв голову:

- Платить не буду!

Затем забрал с прилавка пиво и шашлык, и не обращая внимания на то, что моментально постаревшая баба, громко материться и пугает меня полицией, пошёл к себе за столик, где изнывая от жажды и голода сидят Славка и Серёга. Но добраться до места мне не дали. Девица нагнала меня, растолкав всех, кто стоял у неё на пути, с размаху ударила огромной сковородкой, потом повалила на громадный противень, не понятно каким образом оказавшийся у неё в руках и одновременно поливая уксусом, и тыкая вилкой в бок, громко заорала:

- Ты у меня за всё заплатишь, я из тебя самого шашлык сделаю!

И истерически заржала, брызгая во все стороны слюной. Не выдержав такого издевательства, над своим телом и разумом, я задёргал ресницами и прокричал, одновременно просыпаясь:

- Сдохни, сволочь.

Глядя в серо коричневый, бревенчатый потолок, пытаюсь понять, что это было и почему кругом так пахнет, то ли только что отобраным у меня шашлыком, то ли уксусом, которым перед тем, как зажарить, поливала меня страшная девка. Не найдя ответа и наконец то сообразив, что страшный сон закончился, решаю встать. Но не тут то было, мои руки и тело, крепко замотаны какой то белой тряпкой, от которой и идёт дурманящий шашлычный запах.

- Меня чего, в за правду на шашлык приготовили? - спросил я пустоту комнаты, в которой нахожусь, пытаясь вывернуться из влажного савана.

Сделать мне однако это не удалось, сырая тряпка крепко сжимает в своих объятиях, не желая выпускать на волю. Повернул голову, лежащую на чём то твёрдом, сначала в одну сторону. Там увидел, прямо перед собой плакат, изображающий мужчину с непропорционально большим, красным носом, державшим в руке полупустую бутылку водки и не сдержавшись воскликнул:

- Это чего, я в вытрезвитель попал?

Но сообразив, что осмотрел ещё не всё помещение, повернул испуганный орган, предназначенный для размышления, в другую сторону и понял, что наверняка ошибся. Таких вытрезвителей не бывает. А не много приподнявшись, успокоился совсем, оказалось, что лежу я на столе, в довольно загаженной каморке, наполненной обшарпанной мебелью и металлическими шкафами.

- Это же здание конторы - снова сказал я сам себе, сориентировавшись наконец то, где нахожусь.

Исхитрившись, скинул крепко обтянутые материей ноги со стола и одновременно приподняв верхнюю часть тела облокотил её к плакату, с мужиком алкоголиком. Конец тряпки, находившийся за спиной, сполз вниз, ослабив тем самым хватку, вокруг рук. Подёргав не много плечами, а за тем и локтями, мне удалось стащить с себя ткань, правда только с верхней части тела. Но вытащить всё остальное, теперь будет не сложно, поэтому я не стал торопиться, решив немножко отдохнуть, потому что ощутил сильную слабость и почувствовал, что нахожусь в предобморочном состоянии или на грани схождения в таковое.

Так сидел минут десять пытаясь вспомнить, что было до того, как я очнулся здесь, в таком виде. Придав воспоминаниям определённую стройность, пришёл к выводу, что надо мной здесь не издевались и не пытались использовать в качестве продукта, а просто напросто лечили. Метод наверное не самый эффективный, но может так оказаться, единственно возможный, в тех обстоятельствах, что мы оказались.

Слабость постепенно отступила и я без особых усилий скинул с себя тряпку, обнаружив, что под ней не имеется ни какой одежды. Она нашлась не вдалеке, на одном из стульев, аккуратно сложенная и похоже, что даже и вычищенная. Оделся с трудом, с несколькими перерывами, позволившими залезть в закрома памяти и не обнаружив там не чего похожего, сделать вывод: со мной такое впервые в жизни.

Следующее, что сделал после облачения в форму, напился, из старенького, подкопчённого чайника. Вода в нём хотя и была с каким то металлическим привкусом, но показалась настолько вкусной, что я не смог оторваться от посудины до тех пор, пока не осушил её полностью. Утолив жажду, тут же захотел есть. Еда нашлась. На одном из столов, под газетой, стояла алюминиевая миска, до краёв заполненная овсяной кашей, тут же была и ложка. Каша тоже оказалась с налётом несвежести, но не обратив на это особого внимания, съел её с огромным аппетитом.

- Полегчало вроде? - поглаживая живот, спросил я у него.

Внутри по кошачьи заурчало и молодой организм прямо на глазах стал восстанавливаться.

- Ну что, раз никто не идёт проведать состояние здоровья своего командира, придётся самому всех известить о том, что оно изменилось в лучшую сторону.

Я встал из-за стола, остановил головокружение и не много пошатываясь, открыл дверь на улицу. Окно, что имелось в конторе, выходило в лес, поэтому узнать, чего твориться в поселении, до этого момента, у меня не было возможности. Тишина и безлюдье, встретившие меня прямо у порога дома, вызвали не меньшее удивление, чем одеяние в момент пробуждения.

- Это ещё что за хренотень? - задал я вопрос, спускаясь со ступенек. - Они чего в загул всё ушли, пока я валялся в бессознательном состоянии?

Не понимая, что происходит, пошёл к мастерским, ближе всех стоявшим к зданию конторы, озираясь по сторонам. Улица абсолютно пуста, нет никого ни на стройке коровника, ни возле овощной ямы, видневшихся в дали, даже возле моих автомобилей, одиноко стоявших у гаража, тоже никого нет. Такая картина, вызывала во мне и тревогу, и сильное возмущение. Действительно, почему никто не работает?